Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

– Заплатить им, – радостно ответил Хайлов и откинул шею на стенку ванной. – Как твои успехи, парамоня?

– Да хорошо всё, – кивнул парень и сел на белоснежный диван, на который падали лучи солнца, пробивающиеся сквозь гобеленовые шторы. – Слежу то за Юлькой, то за этой Дашей, забот хватает.

– Тогда давай-ка расскажи мне, что нового у нашей Сазоновой в жизни? Как она себя чувствует? – спросил Хайлов, блаженно вздохнув от нажатий девушки по его широким плечам. – Чуть-чуть пониже.

– Ну, чувствует более-менее. Сегодня у Юсупова была, он, кстати, ушёл от неё, – произнёс как само собой разумеющиеся Артемон, шмыгнув носом.

– Что значит ушёл, на совсем? – удивлённо спросил Хайден, на что парамоня согласно кивнул. Денис нахмурил лицо и, щёлкнув пальцами, заставил и ванну, и прекрасных девушек исчезнуть в неизвестном направлении. Хайлов стоял в белом махровом халате и грозно смотрел на Артемона, практически вжавшегося в спинку дивана. – И как она отреагировала?

– Никак. Когда вышла за порог дворца Юсупова, позвонила Саше, менту её, спросила, во сколько они встретятся, – боязливо ответил Артемон, не на шутку испугавшись настроя Дениса. Он переводил свои разноцветные глаза из стороны в сторону по лицу парамони с такой ненавистью, будто бы был готов испепелить его прямо сейчас. – Этот Саша, он ей нравится. Причём сильно.

– Хочешь сказать, она променяла человека, которого любила больше сотни лет, на какого-то Сашу? – возмущённо произнёс Денис, пока каждый мускул на его лице напрягся от злости, а костяшки побелели.

– Это правда так, – закивал головой Артемон, уже готовясь получить как минимум кулаком в морду, но Хайлов громко рассмеялся и отошёл на несколько шагов подальше от парня. Парамоня не понял его реакции и, истерически улыбнувшись, выдавил из себя смешок.

– Неужели она умнее, чем я думал? – задал вопрос куда-то в пустоту Хайден, расхаживая вдоль по залу. – Чем дольше я её узнаю, тем больше ей поражаюсь. На вид дура-дурой, баба одним словом, а всё время пытается обыграть меня, даже когда нечем.

– О чём вы? – непонимающе спросил Артемон, следя взглядом за каждым движением Хайлова.

– Это же и ослу понятно, – усмехнулся Денис, но, увидев в глазах парамони замешательство, закатил глаза. – Точно, ты же кот, вы же интеллектом не выделяетесь. Просто, понимаешь, Дашута поняла, что я буду давить на неё через Юсупова, и решила обезопасить себя.

– Не думаю, что она на это способна, – отмахнулся Артемон, на что Хайлов усмехнулся, а скорее оскалился. – Пусть она и злюка, а сердце у неё доброе. Что-что, а любить умеет.

– Она хитрая лиса, не приписывай ей то, чего у неё нет в природе, – сказал Денис и рукой приманил к себе фарфоровую кружку крепкого кофе. – А что с Юлианой-то, всё Даша да Даша. Тьфу на эту Дашуту.

– Так, с Лёней она сегодня вечером куда-то собиралась, – ответил Парамоня, застигнув молнию на кофте. – Я в их Желтогорске по сугробам так напрыгался, что заболел, похоже.

– Знаешь, надо за ней последить. И за Дашей тоже, – задумчиво произнёс Денис, отпив из своей кружки. – Бери Тень, пусть она за Сазоновой посмотрит, а ты к Юльке.

– Будет сделано, – кивнул Артемон и устало размял руками шею. – А может, мне тоже ваших массажисток забронировать?

– Бегом за Тенью! – скомандовал Хайлов и выплеснул остатки кофе на кофту парамони. – Этот кофе был слишком горький.

                                       * * *

На улице смеркалось, по крыше колотил привычный питерский дождь, а грифоны уже начали летать по ночному городу. Наверняка там, за стенами дома, было очень холодно. Но я об этом не задумывалась, самое главное то, что в моей тёплой кроватке было спокойно. Уют посреди обычной двушки, которую я использовала только в качестве места для сна, создавал Саша. Сейчас он суетился в полумраке на кухне, доготавливая свой фирменный крепкий чай с молоком.

– Держи, Даш, – проговорил Руденко, протягивая мне кружку. Я, устало развалившись на кровати, приняла в руки чай и, сделав маленький глоток, ошпарилась. – Горячо?

– Нет, по температуре как мороженое, – сказала я и помахала рукой перед своим ртом, на что Саша усмехнулся. Он сел рядом со мной и, опёршись о спинку кровати, взял в руки пульт от телевизора. – Что смотреть будем?

– «Спустя сто лет назад» можем, ты же хотела его посмотреть, – ответил парень и остановился на одном из каналов.

– Конечно хотела, – радостно произнесла я, а Руденко лучезарно улыбнулся мне. Саша аккуратно положил свою руку ко мне на плечо и прижал ближе к себе. Я уткнулась носом в тёплую грудь парня и разгладила ладонью его серую футболку. – А ты даже домашние вещи гладишь?

– А как по-другому, я же полицейский, в любой момент могут вызвать, – сказал Саша как само собой разумеющиеся, но, поймав мой удивлённый взгляд, осёкся. – Что не так?

– Скажи ещё, что с кобурой под подушкой спишь, – засмеялась я, на этот раз заприметив недоумённые глаза Руденко. – Серьёзно?

– Ну, не прям под подушкой, – хмыкнул Саша, отпив свой чай из кружки.

– Нет, если из-за тебя мне придётся каждый день поднимать матрас и перестилать постель, то ночевать ты будешь у себя, – возмущённо произнесла я и накинула на ноги одеяло.

– Мы будем ночевать у меня, – поправил меня Руденко и щёлкнул по кончику носа. – А когда мы съедемся?

– Смотри, какой она хороший бросок с прогибом сделала, – попыталась отвлечь от темы парня я, кивнув головой в сторону экрана.

– Нет, давай обсудим. Как понимаю, готовить буду я, – не унимался Руденко, но я упрямо продолжала смотреть фильм. Саша откинул голову на спинку кровати и, вздохнув, выключил телевизор.

– Эй, так нечестно, – вскрикнула я и попыталась отобрать у парня пульт, а он быстро перехватил мою руку. – В теории я умею готовить.

– В теории и я фигурист, – усмехнулся Руденко, а я невольно вспомнила, как однажды ходила с ним на каток. Поверьте, я до этого не знала, что люди могу поскальзываться через каждые пару секунд. – Ты на практике-то как?

– Хорошо у меня всё с практикой! – возмутилась я и, встав с кровати, побежала в сторону кухни. В небольшом холодильнике на третьей полке стояла тарелка на скорую руку доделанных перемяшей. Я достала её и, проведя рукой над хлебо-булычно-мясными друзьями колобка, сделала их горячими. – Сейчас ты всё поймёшь.

– Надеюсь, – тихо произнёс Руденко, покорно выжидающий моего возвращения из кухни. Внимательно оглядев перемячи, я поняла, что несколько из них стоит убрать, потому что они больше смахивали на огромные несуразные пельмени. – Даша, ну, ты где?

– Тут я, тут, – я откликнулась и, зайдя в спальню, протянула тарелку с угощением парню. Он удивлённо вскинул брови и посмотрел сначала на меня, потом на перемячи, на меня – на перемячи. Не складывается. Я и готовить перемячи. Я и в принципе готовить – это уже ненормально.

– Я поражён, – сказал Руденко, принюхавшись к блюду. Он взял руками один из самых более-менее красивых перемячей и откусил от него кусочек. Первая реакция – отрицание. Саша не верит в происходящее и, пережёвывая продукт, пытается осознать, реальность это или сон. Вторая стадия – гнев. Руденко прочувствовал вкус душистого перца, который я щедро положила внутрь. Затем был торг. Саша мысленно пытается убедить себя в том, что всё не так уж и плохо, отсутствие результата – это тоже результат. Теперь депрессия. Парень ощутил проблески сырого теста, липнувшего к зубам, – это полный нокаут в мир грусти и апатии. И наконец-то принятие. Смиряясь с тем, что нельзя человеку быть идеальным во всём, Руденко откусывает ещё кусок от перемяча.

– Невкусно, да? – спрашиваю даже больше риторически я и тоже пробую блюдо. Остро, сыро, ещё такое ощущение будто бы нафталином пахнет. Ага, или это от меня запах пятисотлетнего отсутствия опыта в кулинарии веет. – Саша, не мучай себя.

– Мне нравится всё, очень